шахматы

– Какие эмоции, ощущения, послевкусия вы испытываете по итогам завершившегося на днях матча за титул чемпиона мира?
– Главное послевкусие – это, конечно, обидное поражение Бориса Гельфанда. Он отлично играл, но опыт участия Ананда в таких матчах сделал своё дело. Борис нервничал, что и помешало ему. На тай-брейке он испытывал серьёзный дефицит времени и поэтому допускал такие странные ошибки. Сложно заставить себя сделать ход, когда уже что-то наметил. Обычно какие-то ходы шахматисты намечают сразу, ещё до того, как противник ответил. И, как правило, первая интуитивная идея – правильная. Потом начинаешь перепроверять, искать лучшие варианты. А в быстрых шахматах нужно делать этот самый ход, если на весах стоит вопрос, буду ли я потом в жесточайшем цейтноте, или нет. Максималистский подход тут вообще ни с какой стороны не подходит.

За Борю обидно вдвойне, потому что по игре он делал намного более сложные и интересные ходы. Я бы даже сказал, что подготовка Ананда была лучше, чем у Гельфанда. Но нахождение Борисом таких ходов, как, например, c4 против сильной новинки Ананда h4, которые во время партии лучшие шахматисты мира оценивали как минимум подозрительно, – это очень сложное решение. У Гельфанда очень практичный подход к шахматам, но он играл в классические гораздо более практично, чем в быстрые. Но опыт есть опыт. Ананд сыграл уже много матчей на первенство мира, а у Бориса был первый, это большая разница. На таком уровне сложно совладать с нервами, и это сказалось на исходе поединка, но, несмотря на всё это, я считаю, что Борис играл в этом матче лучше.

– Как вы оцените организационную составляющую? Насколько было приятно посетить такое мероприятие?
– Организация была замечательная, место выбрано сверхудачно. Я считаю, что замечательно объединять шахматы и культурные ценности, искусство, музеи, и надеюсь, что такой подход будет продолжен. Там было очень комфортно находиться, всё было сделано и для прессы, и для гостей матча из разных стран, которые посетили этот матч. Замечательные комментарии с лучшими шахматистами мира. Но всегда, конечно, можно что-то чуть-чуть улучшить. Моя концепция, например, состоит в том, что такие мероприятия, которые являются стержневыми, должны проводиться в форме организованного шахматного фестиваля. Чтобы была причина для любителей шахмат приехать в данном случае в Москву и помимо того, чтобы наметить для себя походы на главный матч, можно было бы параллельно участвовать в мероприятиях, состязаниях, турнирах, конкурсах. Можно параллельно создать турниры, где играются другие виды шахмат: «фишеровские», поддавки, вслепую. Часть этого была исполнена: каждый день проходил сеанс одновременной игры с кем-то из ведущих гроссмейстеров. Была шахматная неделя, игрались матчи с роботами, но это не было именно фестивалем. Это просто были события вокруг, параллельно главному матчу. Но оптимально было бы сделать именно шахматный фестиваль чемпионата мира по шахматам. Тогда бы, конечно, приехало намного больше людей и вообще невозможно было бы попасть в турнирный зал, скажем так.

– Вы затронули вопрос о том, что хорошо совмещать шахматы и культурные ценности. Как вы думаете, шахматы всё-таки спорт или в какой-то мере искусство?
– Они занимают уникальное место. Это, конечно, спорт в том смысле, что без правильной подготовки, даже физической, невозможно выдержать матчи такого уровня. Нагрузки, которые выдерживают шахматисты в таких матчах, просто несовместимы с жизнью. А что касается искусства, то найти такой креативный ход, как упомянутый с4, – такой процесс, который можно сравнить в музыке, например, с написанием музыкального произведения, а не с его исполнением. Если сравнивать с музыкантами, мы видим исполнителей и композиторов. И уровень искусства в шахматах сравним именно с композиторским. Исполнитель имеет довольно узкие рамки, а композитор в этом отношении свободен. У меня друг как раз сейчас пишет статью на эту тему про шахматистов и музыкантов. Вопрос творчества можно рассмотреть и в подготовке шахматистов. Вот идёт матч, Борис на пятом ходу делает e6–e5, отдаёт пешку, начинается тактическая борьба, в которой сложно разобраться. Ананд ходит определённым образом, чёрные уравнивают. Потом проходит где-то неделя, и уже Ананд делает абсолютно другой ход, и проявляется этот вопрос творчества в подготовке.

– Как вы относитесь к развитию компьютерных технологий и внедрению их в шахматы. Компьютеры помогают шахматам, мешают им, или у них другие взаимоотношения?
– Компьютерные технологии развиваются, движутся вперёд, а всё, что движется вперёд, помогает нам, в том числе и компьютеры в шахматах. Если разобраться, то в классические шахматы компьютеры толком шахматистов из первой пятёрки не обыгрывали, так чтобы можно было бы в этом споре поставить точку. При этом у компьютеров очень большая база данных, огромные возможности расчета вероятных ответвлений, на анализ которых у человека уходит определённое количество времени. То есть если дать шахматисту тридцать минут на ход, то он доберётся до каждого из этих ответвлений, а дальше уже нужно смотреть, кто лучше оценивает позицию. А когда играются пятиминутки с компьютером, шансы становятся очень маленькими, потому что шахматист должен контролировать течение партии, то есть он должен не дать компьютеру уйти в такие позиции, где он не сможет методом перебора проанализировать все ответвления, и там он, конечно, где-то что-то зевнёт. А компьютеры нужно использовать и для того, что бы создавать ажиотаж к шахматам.

Если посмотреть чуть в историю, то все матчи компьютеров с лучшими шахматистами мира всегда были суперпопулярны и пользовались громадным интересом у публики, которая вообще мало что знает о шахматах. Когда Каспаров играл с Deep Blue, была история, что глава IBM пришёл к специалистам, которые заведовали сервером и сказал, что то, что произошло в первом матче, когда на первых минутах первой партии сервер завис из-за количества зрителей, не должно повториться, что у них есть громадный бюджет и они должны сделать всё возможное, чтобы сервер не завис. Тем не менее после сорока минут сервер всё же завис, потому что такого количества зрителей никто и представить себе не мог, оно было сопоставимо с Олимпиадой, Супербоулом, другими знаковыми событиями в мире спорта. Это нужно использовать. Компьютер двигает нас в этом плане в сторону спорта. Но также и в сторону творчества, потому что неожиданно выясняется, что те позиции, где люди думали, что это гарантированная ничья, оказались выигрышными, или наоборот. Например, оказалось, что два слона всегда выигрывают у ферзя. Многие шахматисты просто не играли дальше, а компьютер высчитал, что это позиция с очень конкретным и чётким исходом. Это раскрывает для нас шахматы. Есть какие-то планы, которые компьютер находит, о которых шахматисты не думали, потому что просто не смотрели в ту сторону. Это тоже делает шахматы более интересными и даёт возможность находить очень интересные подходы, оживляет игру. То есть если раньше речь шла о «ничейной смерти шахмат», то сейчас мы видим, что это не так. Если против компьютера поставить рядового гроссмейстера, то он начнёт проигрывать, если будет играть без должной подготовки. Стало ясно, что можно выигрывать из очень многих ничейных позиций. Компьютер – бесплатный учитель, бесплатный тренер, который доступно поднимает шахматную культуру во всём мире, поэтому это здорово.

– Расскажите, пожалуйста, что делается для популяризации шахмат в США и в России. Какими способами необходимо бороться за молодое поколение, например?
– Я думаю, что, конечно, в России шахматы более популярны в связи с тем, что на протяжении 70 лет они поддерживались на государственном уровне, да и до сих пор поддерживаются на определённом уровне государством или муниципалитетами. В Америке же сейчас идёт продвижение шахмат в школы. Когда я был президентом, то как раз на этом и концентрировался, пытался увеличить именно молодёжную составляющую шахматной федерации, и это удалось сделать. Сейчас программа шахмат в школах довольно успешно развивается, особенно в больших городах. Хорошие учителя, тренеры зарабатывают себе на жизнь, просто обучая детей в школах или давая частные уроки. В России тоже это происходит, просто шахматная культура в России повыше, чем в Америке, поэтому, наверное, всё это можно закрутить быстрее, если правильно подойти к этому вопросу.

– Что, по-вашему, важнее для повышения популярности шахмат — интерес «сверху» или «снизу»? Внимание властей или интерес людей?
– Знаете, мне кажется, просто нужен правильный формат. Если нет понимания того, что такое шахматы и как их продвинуть в массы, то всё равно с внедрением будут возникать большие проблемы. Поэтому я думаю, что шахматным организаторам, коммерсантам, спонсорам нужно рассматривать этот вопрос с точки зрения каких-то других видов деятельности, которая была успешна. Например, покер, который игрался в домах, в частных клубах, и никто о нём ничего не знал. А сейчас это громадная многомиллиардная индустрия, которая не только в интернете, но и в реальной жизни добилась очень большого успеха за 15 лет. И всё это благодаря формату, в котором покер стал освещаться. Тот формат, когда люди, совершенно ничего не понимающие в покере, видят две карты и соотношение сил в процентах у противников. И этот формат сделал чудесные вещи, дав всем возможность следить за тем, что происходит, не понимая, что происходит. Понятно, что чем больше людей смотрит, тем больше стремится понять суть. Это то, что нужно шахматам, чтобы смотрели не любители шахмат, а именно люди, которые включат и увидят, что у Гельфанда 63 процента на победу и лишняя пешка. Вот он сделал плохой ход, проценты уменьшились, и комментатор в двух словах, по-простому объясняет, что происходит. Должно быть всё очень понятно и просто, для тех людей, которые путают слона с конём. Тогда неважно, с какой стороны идёт поддержка, шахматы будут идти вперёд, и дело просто в формате и правильной подаче.

Вся разница в том, что на берегу Чёрного моря собрались не два мужика, а пятьдесят прекрасных женщин, играют они турнир, а не матч, и шахматы у них с самого начала веселые и задорные, без тягомотины.

Здесь, в Батуми, проходит первый в истории женский чемпионат мира по быстрым шахматам и блицу (то есть сразу два чемпионата). «Под эгидой Ассоциации шахматных профессионалов», следует изредка добавлять в этом месте. Турнир необычайно представительный: за доской пять мировых чемпионок разных лет в «классике» и двадцать победительниц Всемирных шахматных Олимпиад. Над роскошным отелем «Шератон», где в эти часы разыгрываются гамбиты, реют 22 национальных флага с пяти континентов – нет только африканских стран. На кону серьезные для девичьих соревнований призы: первое место «стоит» 12 тысяч долларов (в блице – 10 тысяч), а всего премиальных позиций больше дюжины в каждом из двух чемпионатов. Особый шик – две чемпионские короны. Серебряные, покрытые золотом.

Трескучая фраза «спорт — вне политики» — чаще всего лукавство и обман, но в Батуми она, как ни странно, правдива. Среди участниц – собственной персоной 71-летняя Нона Гаприндашвили, «королева-мать» шахматного содружества. Но дело вовсе не в том, что великая чемпионка, впервые коронованная полвека назад, вновь села за доску. Гаприндашвили – главный оппозиционер современной грузинской власти, лидер крупнейшего «движения сопротивления» президенту Саакашвили. Между тем один из организаторов турнира – правительство страны. Учреждение, которое Гаприндашвили с удовольствием бы разогнала. А она согласилась играть и думает здесь только о шахматах. Можете ли вы себе представить, что под патронажем действующей российской власти соревнуется, например, Гарри Каспаров? Да ещё и не крича при этом из-за доски про кровавый режим?

Шахматы ещё и вне религии. Три руководителя, чьими усилиями был выношен и рожден чемпионат, – представители трёх разных верований. Президент АШП Эмиль Сутовский – иудей. Министр спорта и молодежи Грузии Владимир Вардзелашвили – христианин. Азербайджанской компанией SOCAR, генеральным спонсором шахматных баталий, руководят мусульмане. Прекрасно поняли друг друга и обо всём договорились. Наверное, все боги – дети Каиссы.

Батуми в последние годы преобразился, разукрасился новостройками. Я видел его фото на стене президентского дворца в Тбилиси и сначала подумал, что это — Сингапур. Зачем, думаю, его сюда повесили? Оказалось, грузины вкладывают кучу средств в процветание курорта – чтобы весь мир и, в частности, некоторые соседние страны знали, что под грузинской опекой живется хорошо.

В быстрых шахматах стремительно проходят не только партии, но и соревнования. Только что минул второй день, а позади уже шесть туров – больше половины чемпионата. Успешнее всех стартовали соотечественница Ананда Хампи Конеру и одна из пяти экс-чемпионок мира болгарка Антоанета Стефанова – у них по пять очков. Отлично подготовлена и наша примадонна Александра Костенюк, отстающая от лидеров всего на одну ничью. Другой прекрасной российской диве — Татьяне Косинцевой — пока не удается набрать турнирный ход – два с половиной очка и место в середине четвёртого десятка практически вычёркивают её из числа претендентов на высокий результат. Придется отыгрываться в «блице». Экс-чемпионка Майя Чибурданидзе – 17-я (3,5 очка), экс-чемпионка Жу Чен – 21-я (3).

Неудачи объясняются просто: состав участниц настолько могуч, что 6-я позиция в турнирном рейтинге, занимаемая Косинцевой, и, скажем, 40-я – это примерно равные величины. И один-единственный неверный ход может привести к поражению. Примеров тому не счесть. Надо было видеть, как сокрушалась Нона Гаприндашвили, неудачным разменом пешек разрушившая приличную позицию в партии с Пиа Крамлинг. «Как можно было сыграть ab? Как можно было сыграть ab?» — бесконечно, словно мантру, повторяла она.

Действительно, κаκая мοжет быть политиκа, когда проблема в «а» и «бэ»?

«КАСПАРОВ МЕНЯ НЕ ОБИДЕЛ»

– Виши, ну и как прошла «встреча в верхах»?
– Отлично! Не ожидал, что Президент России следил за нашим матчем.
– Вот вечно вы скромничаете! Вообще не покидает ощущение, будто вы извиняетесь за свою победу, постоянно делая комплименты, в частности в адрес претендента. И вправду считаете, что сохранили титул только из-за везения или волей судьбы, но не благодаря собственной блестящей игре?
– Меня сложно назвать слишком эмоциональным человеком, – Ананд позволяет себе улыбку. – Поэтому даже если бы дело закончилось разгромом, вряд ли прыгал бы от радости. Разговоры о везении считаю некорректными. Я делаю комплименты в адрес Бориса, потому что очень уважаю его как соперника. Но победа есть победа, мне не за что извиняться. Удача – часть спорта.
– Эксперты твердят, вы не в лучшей форме. Согласны?
– И да, и нет. Как любой нормальный человек, я самокритичен. И потому редко бываю доволен собственными действиями в игре. Но раз сумел защитить титул в нервной и равной борьбе, все не так уж плохо.
– Спрошу напрямую о том, о чем все шепчутся в кулуарах: не устали от шахмат? Вам по-прежнему интересна игра или это занятие превратилось просто в профессию?
– Я действительно устал, – Ананд на секунду задумывается, а потом в его глазах появляются озорные чертики. – Особенно устал сейчас, после матча и длиннющей пресс-конференции. Но если говорить глобально, я бы не занимался шахматами, если бы игра не приносила мне удовольствия. Бывают моменты сомнений, не скрою. Но пока я удачно с ними справляюсь.
– С возрастом справляться с наскоками более молодых соперников все сложнее, а к следующей защите титула в 2014 году вам исполнится 44. Вы сами себе поставили ориентир – когда начать новую жизнь, не за доской?
– Мне кажется, если бы я придумал себе такую цифру – ну, скажем, 45 лет, – можно было бы уходить прямо сейчас. Это так же глупо, как фантазировать, когда ты умрешь.
– 13‑й чемпион мира Гарри Каспаров на пресс-конференции заявил, что ваш матч с Гельфандом не является матчем между сильнейшими шахматистами мира. Вас обижают такие слова?
– Ничуть, – флегматичного Виши, очевидно, вообще сложно обидеть. – Каждый, включая Гарри, волен говорить все что угодно. Я считаю, мы показали шахматы высокого достойного уровня и не дали повода для критики.
– Давайте пофантазируем: играй вы против первых номеров рейтинга – Магнуса Карлсена, Левона Ароняна, Владимира Крамника, матч сложился бы по-другому?
– Рейтинг, конечно, важен, но наш матч как раз и подтвердил, что считать его единственным критерием нельзя. Борис 20‑й в мире, что не отражает истинную силу его игры. Я сам четвертый, так как неудачно сыграл на последних турнирах. Естественно, драматизировать эти неудачи не стану.

«ЗАЩИЩАТЬСЯ ПРОТИВ ГЕЛЬФАНДА СЛОЖНО»

– В третьей партии тай-брейка вы видели продолжение, которое позволяло Гельфанду выиграть и сравнять счет?
– Конечно.
– Что вы чувствовали, ожидая хода соперника и понимая, что, возможно, упустили титул?
– Ничего особенного. Для обывателя, вероятно, это стало бы драмой. Но в моей профессиональной карьере соперники ошибались сотни, тысячи раз. Давно привык, что даже самая сложная ситуация может измениться после любого хода.
– Сравните матч против Гельфанда с вашими предыдущими защитами титула – против Владимира Крамника и Веселина Топалова?
– С Гельфандом было сложнее всего. Крамника и Топалова я обыграл в основное время. Тай-брейк – лотерея, в этот день могло произойти все что угодно. Вдруг у меня разболелась бы голова?
– С 2006 года российские гроссмейстеры не принимали участия в матчах за звание чемпиона мира. Впору говорить о кризисе?
– Раз нет русских, болейте за меня, я ведь тоже вырос на советской школе! – Ананд неожиданно подмигивает. – В моем родном городе Ченнай я начал заниматься шахматами в русском клубе имени Михаила Таля. Потом, уже когда переехал в Дели, продолжил в клубе Михаила Ботвинника. Еще расскажу забавный случай: подростком впервые приехал в Москву с группой соотечественников. Гид спрашивает: «Куда вы хотите сначала пойти?» И мои знакомые отвечают: «В советскую шахматную школу». Представляете, они думали, что это здание!
– Вас повсюду сопровождает жена. Без нее вы действительно играли бы хуже?
– Не факт, но мне было бы грустно. Аруна занимается моим менеджментом, составляет график интервью, ну и просто поддерживает. Наш сын в это время остается с родителями жены.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Вишванатан АНАНД
Родился 11 декабря 1969 года в Мадрасе (42 года).
Гражданство: Индия.
Достижения: чемпион мира ФИДЕ-2000, чемпион мира с 2007 года. Чемпион мира по быстрым шахматам (2003).
11 раз становился победителем знаменитого турнира по быстрым шахматам «Чесс Классик Майнц».
За 28 лет сыграл 1508 классических партий: +441–266=801.
Рейтинг на 1 мая – 2791 (4‑е место). Наивысший рейтинг за карьеру – 2817.